Память ведьмака не подвела: мост действительно обнаружился в том самом месте, где Геральт рассчитывал его найти, вот только никакой радости это им не принесло – подгнившие опоры не выдержали, подломившись и рухнув в воду, и теперь конструкция осталась разве что памятником деревянной архитектуры, совершенно непригодным к практическому использованию.
- Поищем другую дорогу, - предложение было слишком очевидным, и озвучил его ведьмак лишь по привычке разбавлять свое одиночество разговорами с лошадью и самим собой.
Лютик хоть и принял новость с тяжелым вздохом, мысленно прощаясь с надеждами на теплую постель в ближайшем будущем, отметил все же, что им повезло бы куда меньше, окажись они теми несчастными, под чьими ногами мост пал смертью храбрых. Трудно было не согласиться.   
Геральт повернул кобылу кругом, оглядывая местность. Налево или направо – выбор невелик, и ничего умнее, чем выбрать более утоптанную тропинку, по которой с этого места уходили раздосадованные путники, он не придумал. Возможно, единственным отличием этих двух направлений было то, насколько большой будет гора трупов, что повстречается им на дороге, но в противном случае им оставалось только подкинуть монетку, а с судьбой ведьмак предпочитал не заигрывать, давно приняв тот факт, что чувство юмора у этой госпожи бывает весьма своеобразным, а к Геральту, казалось, у нее были какие-то особые «симпатии».
- Туда, - ведьмак повернул в ту сторону, где тропинка была шире, а в засохшей грязи виднелись отчетливый следы колес телеги. Бард и спорить не стал.
Сбавлять скорость не пришлось: для верховых, не жаждущих мчать в карьер, дорога не слишком-то уступала оставленному за спиной тракту – тем разве только, что по левую сторону от них начинал густеть лес, а по правую высились заросли камыша, подхватывая ветер мерным шелестом, и двигаться им оставалось только вперед, если ничто не заставит повернуть обратно.
Лютик бодро напевал какую-то песенку про смельчака, не страшившегося ни ревнивых мужей, ни страшных чудовищ, а Геральта то ли от усталости, то ли от природной язвительности так и подмывало поведать другу, что в такой местности чудовищ может водиться в достатке, а герой этих песен, как ведьмак знал, мог быстро растерять свою храбрость, встретив одно из них не в рифмованных строках, а в суровой действительности.
Ведьмак смолчал, и смолчал зря: за шумом, создаваемым едущим позади бардом, он едва не пропустил доносящееся от берега тихое рычание. Плотва занервничала, вскинула голову и боком пошла в пляс, добавляя своим топотом лишнего шума, – напугал ее то ли сам хозяин резкой одержкой, то ли все тот же звук.
- Тихо! – шикнул он на барда, не замечавшего никакой суматохи. К счастью, подобные команды были Лютику хорошо известны: он вцепился в повод, заставляя коня озадаченно остановиться, а мерин, чье непробиваемое спокойствие не переставало удивлять, недолго думая и отвоевав себе немного свободы от рук всадника, вцепился зубами в свежие побеги кустарника, принявшись сосредоточенно жевать.
Геральт спрыгнул с седла, заставил кобылу сделать несколько шагов, подводя к деревьям, и набросил поводья на сук, ибо сильно сомневался в преданности животного, а идти дальше пешком, когда та вздумает унести подальше ноги, ему ну дюже не хотелось.
- Слезай! – барду же очевидное пришлось подсказывать, потому как Лютик продолжал восседать верхом на Пегасе, являя собой прекрасную мишень для любого рода атаки, и если он намеревался умчаться вдаль на своем мерине при первых признаках опасности, то явно слишком переоценивал его возможности. Идеальная лошадь для того, кто любит музицировать, не сходя с седла, и совершенно негодная для быстрой езды.

Откровенно говоря, Олимп мне нравится больше, светлыми своими цветами и количеством нектара на душу каждого Бога, на нём обитающего. Но и в Гадесе были свои преимущества, разглядеть которые не многие могли. По крайней мере, здесь не было слишком шумно, когда души мёртвых не стенали о горестях, том единственном, что им осталось, из реки Ахерон. Могу им посочувствовать, никому бы целую вечность не хотелось там провести, то и дело веслом Харона получая по собственному темечку. Но увы и ах, век смертных короток и недолог, и для того пути всегда свой конец будет. Каждому по заслугам, каждому по деяниям его, что при жизни свершил, когда время отпущено было. Стоило бы думать, куда после смерти попадёшь. Но разве же, кто тем озаботится, когда вокруг столько соблазнов?...Впрочем, не осуждаю, могу понять. Коль сам уж не сдержан был весьма в увеселениях, Богом являясь, что что о тех можно было говорить, кому покровительствовал? Заботился о них, как мог, всеми силами защитить от бед стараясь. Но в том всегда была проблема, что людей были тысячи. А нас — двенадцать олимпийцев и несколько родственников ещё, за разное всё отвечающих. Не уследить было за каждым. Да и я себя пастухом не считал, что вынужден овец всех собирать в  одно стадо, да следить, чтобы не загрызли их дикие звери. Являлся на мольбы, когда слышал их, помощь посильную героям оказывал. А всё же...Не сказать, что каждый сам за себя, что в воле моей было, то я старался исполнить, помочь обычным смертным. Вспомнить хотя бы, как Орфея провёл через Аид, с возлюбленной встретиться помогая, когда на жалость он мою надавил, да на любовь к искусству. Или же, Геркулесу как выжить помогал, при встрече с Медузой Горгоной. Определённо, любил я смертных, не только в силе их, но и в слабости. Грустил порой даже, когда руки свои тянули в мольбе, да боли, оказавшись за чертой своего существования. Но что мог с тем поделать? Непрерывен цикл жизни, да смерти, нельзя его нарушать. Разве что...В самых особенных случаях, на которые порой подвязывался. Но до того меня должна была восхитить предыстория.
А в общем-то, дел у меня столько, как у посланника Зевса, что здесь, в тёмном царстве, даже некоторое подобие отдыха для себя нахожу. Не зря являюсь, всё же, проводник душ к обители мёртвым, отхожу лишь, когда передаю в руки Судей. Но после здесь мне оставаться никто не мешает, немного передохнуть. Дружен я с местными обитателями, пусть на Олимпе к ним мягко не относятся. Что Аид, один из братьев трёх, к ссорам со мной не склонен, что Геката, бежавшая от гнева Геры под покрывалами, с помощью моей. Любил я отца, да сестру его, скрывать не буду. Да всё же, многоликая тоже мне родственницей была по Зевсу, самой прямой. Сложно то было игнорировать, зная прекрасно, коль скорой может быть на расправу королева Богов. Предпочёл помочь младшенькой, от гнева ей скрыться помогая  в царстве мёртвых, куда олимпийцы, за исключением меня, никогда не ступали. И кажется, неплохо здесь весьма обжилась, вернув власть былую, что утратила, когда Артемида всё забрала у неё. Мстителен отец быть может, кто же спорит. А мне, как ценящему все ветви семьи своей, разрываться приходится.
Впрочем, иначе всё сейчас, к другой своей сестре когда являюсь, чтобы навестить, да новостями поделиться свежими. Пол года на Олимпе, пол года в Аиде, без права покидать оный, тяжкое испытание, пожалуй. А от того, наведывался к ней чаще, чем стоило бы, чтобы поддержать, да утолить тоску по родному дому. Знаю, что самолюбив, но то ведь всё не на пустом месте. Радую тех обычно, кто встречается со мной, для многих любимцем являюсь.
— Здравствуй, сестра, великолепие для взора моего. Как всегда, прекрасна, взгляда не отвести. Не нужно света здесь, в тёмном царстве, когда ты его красотой своей освещаешь. Губы растягиваю в улыбке радостной, с Персефоной сближаясь. За талию приобнимаю осторожно, да целую в макушку, в приветствии семейном. Всегда отношения меж нами тёплыми были, отрицать глупо. Старались даже мы с Гекатой ей помочь, когда в ловушке она оказалась здесь, Аидом похищенная. Если бы только не те зёрна граната...Сожалею о судьбе её, не спорю. Надеюсь, правда, что полюбит она однажды дядю нашего, коль уж судьба ей подобная обещана. Не ради него, до чувств его интереса особенного нет. О ней самой лишь забочусь. Коль уж не изменить ей, с кем быть рядом, так единственный выход — взглядом иным на него взглянуть, чтобы сердце теплело. А дни, что здесь проводит, не такими мрачными казались. Жаль мне Персефону, что вышло всё так. Кому же приятно было бы оказаться лишённым права выбора? Да и о смертных помню прекрасно, голодать пришлось которым, когда ярость её матери за все пределы вышла. Один лишь Бог мёртвых в той ситуации выиграл, отомстив старшим братьям за всё.
— Потому как не души я сегодня здесь сопровождаю, к Гекате явился. Плечами пожимаю, правду абсолютную сообщая. И ведь не лгу ни разу. Знает Персефона очевидно, что наведываюсь я порой к лунной Богине. Вот только, событиями некоторыми безотлагательно поделиться тянет. Сам не знаю, что нашло на нас с сестрой другой, когда клятвы друг другу принесли брачные. А уж чувства отца по поводу тому и представлять не хочу. Больно уж злы на Гекату оба были с Герой, за шалости её, весьма невинные, как мне кажется. Но разве же я  кого и когда слушал, коль желал чего? Будь то женщина, что сбежать пыталась, вроде принцессы Апемосины, или же, тот брак, много шептаний которому ещё посвящено будет и на земле, и на небе. Дела мне нет до мнения чужого никогда. Доношу лишь информацию, как правило. Но вовсе на свершение чего не спрашиваю разрешения.
— Однако, прежде решил заглянуть к тебе, любовь моя. Хочешь, радостной вестью поделюсь? Усмехаюсь только. Вот уж, от кого вряд ли осуждение услышать должен. Подруги они близкие с Гекатой, насколько известно мне. Сотни планов та придумывала, чтобы Персефоне помочь, да всё зря. И чувства сестры многоликой от меня не скрыты вовсе. Известно мне о любви её ко мне сильной. От того и не жалею о собственном поступке.
— Или же, не интересно тебе? Забавляюсь только, к интересу сестры взывая. Мало у неё развлечений тут, в тёмном царстве, а от того и настроение стараюсь поднять каждый раз, лишь только близ оказываемся. Поделюсь, вне всяких сомнений о случившемся, забрал  у Гекаты это право. Да только, особенно никуда и не тороплюсь. Некуда нам с Персефоной спешить.

Я знаю, насколько виноват. И ничуть не собираюсь умалять свою вину, даже в тех условиях, что совершенно не хотел наступления подобных последствий.
Нет, даже не так. Я совершенно о них не думал.
Одной ночью изменить сразу три жизни и чёрт с ним,  честно говоря, именно с моей. Потому что я разберусь как-нибудь, а ещё точнее, когда-нибудь, после момента, когда наступит наконец осознание. Ещё неделю назад я был сконцентрирован на своих отношениях с Эрин, заботился только о том, как не пропустить очередного мудака, что пытается ускользнуть от закона и думал, честно говоря, что всё наладилось. Никаких больше кошмаров, от которых просыпаешься ночами в холодном поту и нет больше сомнений в том, что я буквально всё, каждый шаг своей жизни, делаю неправильно. Дело не в глупостях, которые я совершаю, вопреки приказам сержанта. Дело всегда было  в общей целостности. Мне почему-то казалось, что я прекрасно понимаю, что делаю с собственной жизнью.
А теперь всё рушится, словно на карточный домик направили вентилятор с максимальными установками. Ни черта уже не понять и невозможно в воздухе зацепить руками. Я пытаюсь собрать по кусочкам собственные мысли, что работают сейчас в разы хуже инстинктов. И главное, почти впервые в собственной жизни, ощущаю поражающую беспомощность. Я привык заботиться о себе с детства, всегда. Мне много грехов можно было приписать, но не единожды это не было такое отсутствие уверенности в том, как надо поступить, как будет правильно, а главное — за что мне, в очередной раз, взять на себя ответственность. Не важно, что это было, лагерь рейнджеров или полицейская академия. Я всегда знал, чего хочу, а главное — что мне нужно сделать для этого. И ещё ни разу мне не казалось, что я  абсолютно безвольный придурок, не способный властвовать над собственной жизнью. Как сейчас. Как теперь. Я растерян и абсолютно не представляю, как мне с этим справиться.
  Когда возвращаюсь домой — в место, которое мы с Эрин иногда называли таковым в последнее время, дышать становится тяжелее. Мне известны все слова, что я должен произнести сегодня вечером, но даже в собственных мыслях не могу их сказать, словно мозги придавило тяжёлым камнем. Я не боюсь реакции и обвинений, которые последуют в мою сторону — это будет справедливо, по-крайней мере. Дело лишь в том, насколько я не хочу обидеть столь замечательную девушку, которой и доверие мне далось не легко. И я, совершенно не напрягаясь и того не желая, собираюсь его проебать сегодня. Словно все опасения в том, что я не способен на серьёзные отношения — правда. Ни грамма ответственности, никакого чувства заботы о других. И это при всём том, что я хотя бы раз в жизни, по-крайней мере, надеюсь на это, собираюсь поступить правильно. Не знаю, что испытывает ко мне Натали, после двух своих отказов и моего отсутствия в её жизни, на протяжении длительного времени. Но от своего сына... От собственного ребёнка, я при любых условиях не смогу отказаться. Даже если ценой этого станут ещё тысячи ужасающих ошибок.
Знаю, что Линдси дома — ответила на мою смс, пока я был  ещё в дороге. Подумал о том, чтобы заехать за цветами, чтобы смягчить немного собственные слова, но вовремя одумался — выглядело бы как издёвка. Словно, я поздравляю её с тем, что собираюсь бросить. Ну, или есть повод отмечать окончание нашей совместной жизни. Вот так вот разом, ни с чего и с пустого места. Её не было в городе всю последнюю неделю, когда моя жизнь переворачивалась с ног на голову. И наверное, так было даже лучше. Я успел узнать от брата, что отец ребёнка Натали. Узнал у той, что это правда, а ещё, за оставшиеся дни, попытался привести весь этот сумбур в более-менее подходящее состояние. Я не мог ни в чём винить Эрин, что не была даже косвенной участницей всех тех событий. Моя вина, лишь моя и ничья кроме. Даже Мэннинг была лишь частично виновата в том, что столько времени скрывала от меня эту информацию. Но у неё для того хотя бы был мотив. А я... У меня повода для того, чтобы не думать о том, что у поступков бывают последствия, не было буквально никакого. Я не всегда был согласен с позицией Войта по поводу моего поведения, но именно в этом, не мог в данный момент с ним не согласиться. Мне и впрямь, надо было думать.
Но ветер не обратить в другую сторону, в время не повернуть вспять. Я не могу вернуться в вечер нашего свидания с Натали и изменить его финал. Не могу заставить себя думать иначе — поинтересоваться у беременной девушки, не я ли отец, после проведённой совместной ночи. Не могу... Да ни черта я не могу сделать с прошлым, каким бы оно не было. А что ещё хуже — не хочу. Я должен испытывать это чувство — хотя бы потому, что и без того раню Эрин, но не могу найти в себе сожаления за то, что у нас было с Натали. Наверное, мне нужно быть раздосадованным — я не делал выбор в пользу того, чтобы стать отцом ребёнка от девушки, с которой мы никем друг другу не приходились. Но... Нет. Этого тоже не мог.  Я никогда не думал про то, чтобы завести ребёнка. Не в свои двадцать девять лет, по-крайней мере. Но сказать, что сожалею о том, что он появился на свет?
  И самое отвратительное, что я делаю сейчас, по отношению к Эрин — не чувствую в себе сил для того,  чтобы остаться в этих отношениях. Она прекрасна. Правда, прекрасна. До сих пор помню, как не мог отвести от неё взгляда в нашу первую встречу. Дерзкая, наглая, режет как бритва, но всё равно хочется быть рядом. Не пускает меня никогда за руль — но и с этим мы учимся справляться. А ещё, никогда не просит никого позаботиться о себе, даже если знаю прекрасно, как в этом нуждается. Не легко удержать себя на уровне, с ней рядом. Так что, почти счёл за комплимент, когда мы впервые оказались в одной постели. Будь моя воля — я бы многое отдал за то, чтобы никогда не разбивать  ей сердце. Но всё, на что мне остаётся надеяться, так это на то, что я так и не стал важной величиной в её жизни, несмотря на все разговоры о совместном будущем. Потому что  я могу сейчас остаться. Могу сделать вид, что ничего не происходит и попытаться совместить две составляющие в одно — наши с ней отношения и моего ребёнка. И наверное, мы оба даже будем казаться обоюдно счастливыми. А ещё — я буду тянуть её за собой на дно собственной лжи и неуверенности в том, что будет завтра. Мне не нужно бы было думать сейчас об этом, если бы новости не задели былых чувств — тех, которые я испытывал когда-то к доктору Мэннинг. Не стоило бы сейчас всё превращать в проблему, если бы я был уверен в том, что знаю, чего хочу. Может быть, уже завтра, я проснусь с осознанием того, насколько же нереальный я идиот, на самом деле. А скорее всего, это пойму и сегодня, сразу после нашего разговора. Но я не имею никакого морального права заставлять Линдси ждать этого момента. Она не заслуживает ни единого мгновения сомнений в наших с ней отношениях. Возможно, это может звучать как бред, но я слишком уважаю её для того, чтобы оставаться с ней рядом.
Но все мои мысли сейчас — о сыне и ни о чём кроме. Я думаю о нём каждое мгновение собственной жизни, когда мой мозг не занят работой. Не могу сосредоточиться, хоть и понимаю, насколько сильно это подставляет весь отдел. Слишком неожиданно. И я не знаю, насколько долго ещё меня будет поглощать это чувство. А Эрин... Я всегда понимал, что ей нужно шагать дальше. Даже если пытался отрицать этот факт, всеми силами цепляясь за взаимные чувства, которые между нами родились не в самых простых обстоятельствах. Наверное, сегодня мы оба примем лучшее из всех возможных решений. Не знаю. Почему-то не могу даже представить, что Эрин, со всей её гордостью и человечностью, не сможет меня понять.
— Привет. Надя дома? Нам нужно поговорить. Знаю, что не начинают обычно такие вещи с порога, но оттягивать — лишь продлевать агонию. И к тому же, речь идёт об Эрин. О чёртовой Эрин Линдси, грозе всех преступников и самом сексуальном детективе полицейского департамента. Не говорю сейчас о сексе, но знаю, что она тоже не любит долгих прелюдий.
Декотис нет дома, слава богу. Всегда рад видеть эту девчонку, с которой мы нашли общий язык, с момента начала отношений с Эрин, но расставания — вещь личная. И проходить, как правило, должны без лишних свидетелей. Я не боюсь того, что Надя встанет на сторону Линдси, потому что будет в этом абсолютно права. Но мне ... Я бы предпочёл, чтобы меня бросили. При всём отделе или лично, или просто по смс, я не знаю, буквально что угодно. Потому что я не испытывал бы сейчас этого сжигающего чувства, ни на что не похожего. Потому что я не имел никакого права бросать Эрин. Только не в этой вселенной, где всё должно было быть ровно наоборот.
— Слушай... Никогда не умел этого делать нормально. Всегда стараюсь не ранить ничьих чувств, но делаю, как правило, только хуже. Сожалею лишь о том, что Линдси, за время наших отношений, всё ещё не дошла до мысли, что этап со мной уже полностью пройден. Это было бы по-крайней мере, разумно.
Прохожу мимо Эрин в гостиную, даже не стараясь к ней прикоснуться. Меня не хватило бы сейчас даже на вежливое прикосновение, которым я одаривал её, когда мы были в участке. И уж тем более, страстные объятия, которыми обычно встречал её после.
Прекрасно всё понимает, достаточно умна для того, чтобы ловить моменты. Я хотел ею обладать, с того момента, как зацепился взглядом, но только сейчас, когда собирался её бросить, прекрасно понимал, насколько не заслуживаю.
Не трогает меня и не говорит, давая высказаться. Я пытался проговорить свой монолог в собственной голове, по дороге в эту квартиру, но так и не смог его придумать. А теперь, совершенно отвратительно, приходилось импровизировать.
  Прохожу к дивану и присаживаюсь на него, сцепляя руки в замок. Реши Эрин мне сейчас врезать, чтобы я перестал уже молчать, был бы рад. Впрочем, если она сделает это чуточку позже, тоже не собираюсь сопротивляться.
— Эрин, я... Смотрю в её глаза и не  могу приступить к главному. Ощущаю себя так, словно решил поиграть в героя дешёвого сериала, что женскими сердцами способен разбрасываться под настроение в наступивший вечер. Но это не было правдой. Меньше всего мне хотелось бы сейчас делать то, что я собирался.
— Слушай. Ты — самая потрясающая девушка, что была в моей жизни. До сих пор не могу понять, как ты всё же повелась на мой флирт. Хоть и знал всегда, что устоять передо мной невозможно. Слишком натянутая шутка, от которой в данный момент никому не весело. Возможно, в любое другое время, по ситуации. Но сегодня, когда воздух хоть топором руби... Люблю акцентировать внимание на том, что передо мной у неё не было устоять никаких шансов. Но правда, которую мы оба знали, заключалась ещё и  в том, что это никогда не было завоеванием ради галочки в собственной истории. Я искренне, ещё некоторое время назад, думал о том, что у нас может всё получиться. До того, как узнал, что у меня есть ребёнок. И до того, как поймал себя на мысли, что всё ещё могу думать о его матери. — Но, Эрин. Прежде, чем я скажу тебе, что должен, хочу, чтобы ты знала одно. Язык не поворачивается от накатившего чувства вины и раскаяния. Не помню, когда мне было тяжело настолько же. Остаётся успокаивать себя лишь тем, что это, в том числе и для её блага. Не хочу сидеть на двух стульях, выбирая удобную версию жизни. Даже в тот момент, когда Линдси меня возненавидит, я всё ещё буду продолжать считать, что она не заслуживает к себе такого отношения. — Я хочу, чтобы ты знала. Что бы я не делал или не сделаю, как бы ужасно это не выглядело, по отношению к тебе, я никогда не хотел тебя обидеть. Ты — мой друг, вне зависимости от того, что происходит у нас в отношениях. И во всём есть лишь моя вина, но ни грамма твоей. Как бы это не выглядело оскорбительно, я хочу, чтобы ты помнила, что ты всегда будешь для меня одним из самых дорогих людей, и всегда можешь на меня рассчитывать. Пообещай, что будешь всегда помнить это, ладно? Сцепляю руки друг с другом крепче, до побелевших костяшек. Дышать становится тяжело, как при плохой атмосфере, но всё же не свожу взгляда с Эрин. Понимает, отлично понимает, как мне кажется, к чему я веду. Но я не скажу ни слова больше, пока не даст мне это обещание. Я собираюсь её обидеть. Жутко обидеть, того не желая, но совершенно не хочу, при всём том, причинять боль. Я не был человеком, который играл с её чувствами и не хочу стать тем, кому она никогда больше не сможет доверять, вне зависимости от того, останемся ли мы напарниками. Знаю, что ей всегда нелегко даются подобные эмоции, а потому, всеми силами не хочу и предавать их. Отношения в постели — не всё, что нас связывает, мы всегда были чем-то большим. И прежде, чем мы продолжим дальше, я хочу услышать, что Линдси тоже понимает это.

Вообще, забавно конечно, с собственной супругой работать, чего в моей жизни никогда ещё не было. Шерон не понимала постоянно моего отсутствия, недовольна была тем, что уезжаю, так надолго. Вроде и служба иной была, а понимаю прекрасно, что будь я пожарным на момент брака с ней, вряд ли бы что-то сильно изменилось. Да, возвращался бы домой после смены и командировки не затягивались на долгие месяцы, неизвестно в которых было, вернусь ли вообще домой. Но суть, как ни крути, всё та же оставалась и сейчас - всегда есть риск погибнуть, всегда есть что-то, что камнем на сердце остаётся. К тому же, не каждый раз удаётся домой в приподнятом настроении возвращаться, после всего, что приходится видеть. Это тоже нужно учитывать и понимать, все мы люди, помимо прочего. Нельзя смотреть на трагедии и вид делать, что их не замечаешь, вытаскивать людей из горящих домов, где их жизни уничтожаются пламенем и как ни в чём не бывало, домой возвращаться с широкой улыбкой. Потому что у тебя всё хорошо. Там ждут любимая жена и ребёнок, которые всегда тебя рады видеть, встретить с горячим ужином  и разговорами на отвлечённые темы.
Я понимаю, как мне везёт, что у меня было это всё раньше и есть теперь, пусть даже событий страшных, всю душу наизнанку выворачивающих, тоже достаточно было. Шерон давно оставила нас с Крисом и отсутствие её в наших жизнях стало привычным в какой-то момент, но это всегда на сердце оставалось некой болью, не позволяющей двигаться дальше. После того же, как погибла...Я знаю, что справился с этим, пусть и не сразу, сумел отпустить и наконец сделать шаги в нужном направлении. Чуть не наделал ошибок, что многого могли мне стоить. Вспомнить хотя бы тот бой, в котором парню, ровным счётом мне ничего не сделавшему, нос чуть в мозг не впечатал, с самыми фатальными последствиями. Повезло, что обошлось, жизни пришлось бы круто измениться на сто восемьдесят градусов, будь финал печальнее. И я понимаю, как рисковал, не только своей судьбой, но и Кристофера, поступая так бездумно. Но мне казалось в тот момент, что я был прав - лелеял собственную боль от поступка бывшей и имел на всё это право. Словно, хотя бы там, выходя на ринг, получал наконец возможность не быть тем хорошим парнем, что старается поступать лишь правильно и держать всё под контролем. Словно, мог там отыграться за всё, что испытал, за все поступки, что совершили другие люди. Это не было разумно. И теперь, когда прошло достаточно времени, отлично это понимаю. Наверное, можно считать себя везунчиком, если всё обошлось. А после, когда события улеглись, стало намного лучше. Наши отношения с Габриэлой, в которые мы вступили слишком осторожно, опасаясь собственного опыта, наша семья, которой мы втроём стали. Не знаю, что делал бы, не найди Доусон общего языка с моим сыном, не хотелось бы заставлять его терпеть кого-то в его жизни, просто потому что так было нужно мне. Но вновь и здесь повезло, скрывать не буду. Они отлично нашли общий язык, даже сговариваясь порой за моей спиной, в обход меня, касаемо тех или иных вещей. Ворчал конечно, но больше шутливо. И подобный расклад меня куда больше устраивал, чем если бы их приходилось мирить между собой. Теперь уже совершенно точно понимаю, насколько правдива фраза "что не делается - всё к лучшему". Даже если кажется нам в тот или иной момент, что хуже уже быть не может. Это всегда может быть лишь скрипом новой двери, что для нас открывается, пробивающийся свет из которой мы просто пока не видим. Я правда думаю, что мне слишком повезло со всем, что есть сейчас. И готов все силы приложить, чтобы ни за что это больше не потерять.
Хмыкаю только, когда Габи говорит, что и сама сумела бы вылезти из машины, без моей по-джентельменски поданной руки. Ничуть в том не сомневаюсь, кстати говоря,  слишком независимая была девушка и в быту, и на работе, прекрасно демонстрируя, насколько готова за себя постоять и помочь другим. Но мне всё равно нравится проявлять уважение к ней и внимание, даже если думаю, что лишний раз она у меня их требовать не будет. Не та избалованная барышня, что живёт по канонам женских журналов и абсолютно точно знает, как и зачем должен поступать каждый окружающий её мужчина. Поражаюсь порой на наших выездах, сколько  же смелости в одном хрупком теле, сколько доброты и желания помочь людям, пусть даже саму её, как и меня, жизнь не баловала. Тоже пережила немало трагичных событий. Да ещё и развод с любимым человеком, лейтенантом пожарной части, в которой раньше работала. В этом мы с ней были похожи, пожалуй. Оба уже имели собственный, далеко не самый лёгкий омут, а потому и осторожничали сначала, не бросаясь в омут с головой. Скрывали отношения от коллег, чтобы лишних вопросов не задавали, да и не усложнять всё. Когда делаешь что-то откровенно, на глазах у всех, это всегда накладывает некую тень обязательств, что в дальнейшем, если вдруг что-то пойдёт не так, обязательно на тебя повлияют. Но чем больше мы с Габриэлой вместе были, тем отчётливее понимали, насколько подходим друг другу. Слишком незаметно, но очень быстро, она стала частью наших с Крисом жизней, членом семьи. И однажды, после очередной нашей ночи, я проснулся вдруг с чётким ощущением того, что не хочу отпускать эту девушку от нас больше. В любой ситуации, когда нужно принять какое-нибудь решение, куда двигаться дальше, случается вдруг момент, который становится "тот самый". И ты, как никогда чётко, понимаешь вдруг, как правильно будет поступить. Ни на единый день с того момента, не пожалел о принятом решении,  со сколькими бы проблемами мы не столкнулись после. Да, была крупная ссора и да, чуть не расстались перед самой свадьбой, будучи на нервах. Но это, наверное, со всеми бывает, даже с очень любящими людьми. Главное, что мы справились с Габи, вместе. И я вновь вспомнил, что значит ощущать себя действительно счастливым человеком.
- Ну, я не стал ей лгать, раз уж нас, как нас, она заранее одобрила. Посмеиваюсь только, вспоминая милую пару, от которой только вернулись. Жаль конечно, что им вообще пришлось набирать "911", ни с радостью, ни с хорошими известиями, нашим диспетчерам не звонят. Но всё и не так уж страшно было, как могло бы случиться с людьми их возраста, ничего критического, слава Богу. Странно так говорить конечно, когда мы на выезде, но довольно приятно время провели на нём. В том смысле хотя бы, что люди были приятные, располагающие к себе с первого взгляда, первого слова. Да и забавно вышло с тем, что к Габи мне предложили присмотреться, как к потенциальной невесте. Можно сказать, что исполнил желание обаятельной миссис Флетчер, ещё до того, как она его загадала. И впрямь, давно уже обратил внимание на эту потрясающую девушку, и даже всё сделал, чтобы больше она от меня никуда не убежала. Хотя, это правда было мило - наблюдать за тем, как двое людей могут пронести собственную любовь через десятилетия, через все сложности, что так любит дарить нам жизнь и все препятствия, которых несомненно, им тоже не удалось обойти. Когда кто-то говорит, что кому-то "просто повезло"  и лишь потому они справились, не думаю, что это хоть в каком-нибудь случае может быть верно. Дело в том скорее, кто действительно знал, чего ради. И держался за то, что ему дорого, невзирая ни на что. Надеюсь, что когда-нибудь, спустя пол века, мы с Габриэлой будем такими же, беззлобно подтрунивающими друг на другом и не разлучавшимися с самого момента брака. Хоть и представляю, какой это титанический труд, к которому нам обоим придётся приложить усилия.
- Бывает непривычно, но думаю, чем чаще будем говорить нечто подобное, тем проще будет смириться с этой мыслью. В принципе, согласен с Габи. Слишком недолго ещё пребываем в статусе мужа и жены, чтобы окончательно остановиться на подобных определениях. Я так долго был один, приходя в себя, после поступка Шерон, что не думал, что решусь когда-нибудь ещё на подобный шаг, позволю кому-нибудь оказаться в моей жизни настолько основательно. Весь мир мой сконцентрировался на Крисе и я не был уверен, что смогу когда-нибудь довериться ещё хотя бы одной женщине, что будет уверять меня в своей любви. Но Габриэла правда была особенная, на всех других совершенно не похожая. И рядом с ней, я как минимум, чувствовал себя всегда немного лучше. Наверное, так и должно было быть. Именно это было правильно.
- Давай сюда. Втягиваю супругу в каморку хозяйственного назначения, заглядываем в которую только когда во время дежурства необходимо прибраться в части. Слава Богу, никого нет поблизости, можем позволить себе пару мгновений побыть наедине, без любопытствующих чужих взглядов. И хотя давно уже все привыкли к тому, что мы вместе, давно не делали из этого факта ничего удивительного, мы сами не слишком стремились семейные отношения свои демонстрировать при  всех. И не скрывали ни собственных чувств, ни собственного статуса, это естественно. Но и остальных смущать или слишком много личного привносить в профессиональное, не стремились тоже. Правильно говорят наверное порой, что личное, хотя бы по возможности, всё равно должно оставаться личным.
- Но вообще, мне нравится говорить, что мы женаты и признавать твой статус моей супруги вслух. Усмехаюсь только, Габриэлу приобнимая за талию и прижимая крепко к себе. Пожарная часть - не место, где можно уединиться надолго, куча народа вокруг, да и всегда может голос раздаться, извещающий нас о том, что мы вновь где-то нужны. Буквально в любой момент. Но если подобные моменты случаются, то необходимо ими наслаждаться, пока есть возможность. Не будем здесь зависать надолго, боюсь, что коллег можем смутить, если пропадём слишком надолго. Но всё равно, хочу побыть  с собственной женой наедине даже те краткие моменты, что нам отпущены. К тому же, предполагать даже не можем, что случится уже в следующий момент и не вызовут ли нас куда-нибудь на пожар, где останемся до самого утра. Нужно, даже на такой работе, уметь напоминать друг другу о том, как нам нравится быть рядом.
- Думаю, просто нужно говорить что-то подобное вслух почаще. Хмыкаю только, видя красивую улыбку жены и нагибаюсь, чтобы оставить лёгкий поцелуй на её губах. Не думаю, что нужно увлекаться, как бы не хотелось это сделать, но хотя бы подобное могу сейчас себе позволить. К тому же, пары вроде Флетчеров действительно вдохновляют, заставляют верить в то, что истинная любовь существует. И я уверен, что мы с Габи её тоже встретили. Сколько бы не было проблем, мы  с ними справимся, вместе. В том даже сомневаться не приходится.

Знаю прекрасно, насколько Харли - отбитая баба, ничуть себя в том обманывать не стараюсь. И в том, что проблем дохрена еще будет, продолжим если в прежнем ритме, в принципе, тоже. Объединились для того, чтобы достать Джокера, не совсем всё так сделали, как собирались, а в итоге, влипли во что-то серьёзнее. И проблема в том настоящая заключается, что я пообещал своей деструктивной семейке, что мы работаем вместе теперь, относительно по правилам Бэтмена и защищаем чёртов Готэм, город психов.
А значит, взламывать лечебницу, чтобы выпускать оттуда психов, которых отец засовывал туда - дерьмовая, охрененно дерьмовая идея. И оправдываться за это, даже при отсутствии участия в подобном деянии, не собираюсь перед братцами и сестрицами, в их бесконечном количестве. Просто потому что связался с клоуншей, не способной хотя бы намёк на правила соблюдать. Не дружи с психопатами, раз уж таскаешься за мной, не выпускай их из больницы, даже с лучшими помыслами. Мне плевать на Ядовитого  Плюща, ушедшую в политику невмешательства  в злодейства Готэма, но я не верю в лучшие расклады, раз уж Дик и остальные теперь разыскивать её будут. Я понимаю планы Харли по отправке той куда-нибудь в уединенные места, где только солнце и трава, но это всё равно выглядит так себе, в целом. Мне тоже должно быть не похрен, что та отсутствует теперь в Аркхэм, даже если не парит совершенно. Просто не хочу, чтобы всё семейство вновь на меня наседать начало из-за связи с Квинн, интерес которой в этом побеге очевиден. Даже если мне пришлось ей импровизированное алиби обеспечить. Тим переживёт увиденное, я надеюсь, а вот у меня восторга ситуация сложившаяся ни черта не вызывает. Сам виноват, вроде как, что повёлся на формы и ебанутый нрав, но это радует в других обстоятельствах и никак не в сложившемся моменте.
Глаза только закатываю, переходим когда от попыток флиртовать к обидам. Не особо впечатляет, не первый месяц поскольку с Харлин время провожу, а потому и переходов таких по двадцать за сутки бывает. Не готов особенно целоваться когда посреди разборок с очередной бандой психопатов, просто потому что это весело для кого-то и в моменте ей кажется романтичным.
И уж тем более, теперь вестись не собираюсь на это, когда могла бы извиниться за то, что вытворила, создавая очевидную напряжёнку. Не люблю признавать это, но Дик достаточно умён для того, чтобы чувствовать, где проблема назревает, как бы всё не выглядело гладко. Памела Айсли - Харли Квинн ...Даже детективом быть не нужно, чтобы почувствовать подставу где-то в этом. Не то что сыном детектива, ставшим затем детективом, при всех мечтах не идти по стопам сурового отца. Все мы уходили от собственной истории бесконечно, делали вид, что она к нам отношения не имеет, но где оказывались, в конце концов? Грейсон свалил, мне оставив визитку на всякий, просто если нужно будет выговориться, но помнится мне, что намеревался всерьёз покинуть Готэм и больше носа своего не показывать здесь. Не разбираться с бесконечной хренью, в которую отец вовлекал нас в качестве Робина и попробовать самому разбираться с собственной жизнью. И...Где оказался, в конце концов? В Готэм-сити, рыцарем чёртовым, мать его. Знаменитым и неповторимым Найтвингом, грозой преступников темных улиц. Далеко ушёл.
Да и я, вспомнить если путешествие моё по миру, переход от одного учителя к другому, тоже как-то не слишком намеревался вновь к хорошим парням присоединяться и вновь делать то, что отец завещал. И его-то в первую очередь уничтожить хотел, на пару с Джокером, сдержавшись лишь потому что это нужно было сделать чуть правильнее и эффектнее. Почти нажал кнопку в тот момент, когда он сел в Бэтмобиль. Одно чёртово нажатие кнопки и Тёмный Рыцарь был бы действительно мёртв. Не измени я мнение в тот момент и сработал бы гораздо лучше, чем все, с кем Бэтмену приходилось сталкиваться. Просто...передумал, к радости Талии, пожалуй. Столько времени делала вид, что поддерживает меня, что я почти ей поверил. Почти. Может быть, мозг мой пребывал некоторое время не совсем в здравом состоянии, но я же всё равно восстановился, в конечном итоге. И научился не только мышечную память использовать, но и вспомнил, как считать. Один плюс один в большинстве случаев всё-таки два. Она со мной-то переспала тогда лишь потому что зла была на Бэтмена, папочку отправившего в долгожданный ад. Нечем было гордиться особенно.
Но суть к тому свелась, в конечном итоге, что я становился злодеем, становился антигероем, становился антизлодеем и хрен знает, кем ещё, обозванный GCPD и общественностью всеми возможными способами, а вернулся к тому же, откуда начал. Понятия не имею, зачем опять подвязался на всё это, но мы снова все вместе, детишки Брюса. Я злюсь на них постоянно, особенно на говнюка Дэмиана, язык не способного держать за зубами, но всё равно почему-то не могу сопротивляться этому. И бросить их в полном дерьме, что царит вокруг, особенно после того, как отца не стало. Они - полный отстой зачастую, глупо отрицать. Но как бы Харли не злилась, считая меня слишком зацикленным на своих семейных отношениях с ними, я не могу сделать вид, что ни  Дика, ни Тима не существует. И что мне особенный какой-то вид удовольствия доставляет бесконечная война с ними. Когда-то да, не спорю. Но сейчас мы разрулили свои проблемы настолько, насколько способны. И договорились работать вместе. Так что, я терпеть не могу признавать что-то подобное вслух, но они и правда мне не чужие.
- Полная хрень. Я просто люблю переходить черту закона, это связано  с моими личными качествами, мне не обязательно делать это ради них. Огрызаюсь только, разглядывая Харли, что даже обнаженной напряжённой спиной способна продемонстрировать свою обиду. Понимаю прекрасно, о чём она конкретно, но мы о её косяках сейчас говорим, а не о том, на что я способен или нет, ради Дика. Вообще предпочитаю не думать об этом, пока участвовать в чём-то подобном не пришлось. Мне не нравятся все эти сантименты. Споры и соревнования всегда как-то ближе семейному духу.
- Я знаю только то, что не надо нарываться лишний раз на проблемы. То, что ты сделала, меня не особо трогает, но мне всё равно не нравится. Квинзель если думает, что меня взгляды из-за плеча её пронимают обиженные, то вряд ли. Привык потому что в глазах женщин быть помесью мудлана и придурка, с которым им связаться не повезло. Тут ещё не такая острая ситуация, в отличии от того, что с Арти рядом было. Не жалею ни о каком куске своего прошлого, кроме смерти, но многому успел научиться после возвращения.
- Как можно ручаться за чужие действия? Ты за себя-то не всегда отвечать можешь, а уж за своих долбанутых друзей... Справедливости  ради, у меня  один Рой только чего стоил, по степени шизанутости местами. Не мне конечно Харли пенять было за плохой круг общения. Кроме ушлёпка Джокера. Тут не собираюсь понимать её, даже если сам не убил его почему-то, когда была возможность. Ещё и Бэтмена остановил однажды, плохо себя самого понимая. Его отстойное воспитание всё равно налипало на все места, сколько не счищай с себя. Грязь из моей собственной могилы и то так не пачкалась.
- Серьёзно? Теперь к этому перешли? Что дальше? Уеду к маме? Странно переходить к такому режиму обиды. Особенно, когда я нихрена плохого не сделал Харли, с самого начала. Хотя, мог бы. Хотя бы за связь с Джокером и искренне считая её сумасшедшей на момент знакомства. Как и она меня, если подумать. Док Квинзель не то что бы адекватным меня называла, в мой недолгий отпуск в Аркхэм, в качестве Красного Колпака. Отец думал, что у меня с головой не в порядке. Я считал иначе. Принципами просто не сходились мы с ним как-то.
Поднимаюсь с постели, не разглядывая Харли, натягивая собственное шмотьё. Отворачиваюсь от неё, надеясь искренне, что мне в затылок предметом местного обихода какого-нибудь не прилетит сейчас. Может, в принципе. Пара ссор именно так и начинались, даже если заканчивались вполне приятно. С Харли во многих смыслах приятно находиться рядом. Кроме того, в котором она считает возможным делать за моей спиной что-то. Мы вроде обсуждали, что так быть не должно.
- И насколько я успел заметить, я тебя не сдал мальчику, которому дергаться от кошмаров теперь в ближайшую неделю. И не отправил в полицию связанной, с запиской с признанием или не доставил до Аркхэма, чтобы сократить количество инстанций, которое надо будет пройти, прекращай. Усмехаюсь только, прислоняясь к  стене и руки сложив на груди. Надувшаяся Харли - зрелище слишком частое для того, чтобы я всерьёз это мог воспринимать. Особенно в свете обид последнего времени, что я слишком привязан к своей семье, чего ни разу вслух не признал. Просто выходило так, что мы с ними постоянно не могли отвязаться друг от друга, как бы не пытались. То одно, то другое. А раз уж у нас с Харли возникли вдруг чувства, отношения и прочая хрень, то придётся мириться с загонами друг друга.
Так что, обида Квинн, как таковая, смысла никакого не имеет, по природе своей, в свете наших с ней отношений. Да и она о ней забудет уже через секунды три, скорее всего, как обычно.
Посмеиваюсь только, взгляда не сводя с неё. Смысл отношения выяснять, если всё равно к одному и тому же придём, через десять минут или неделю. Даже если в этом есть иногда своё веселье.
Когда мне к дражайшей Бэт-семье на экстренное совещание не нужно. Тогда легко не наслаждаться этим. Нужно просто разобраться с возникшей проблемой, пока Квинн дальше куда-нибудь не понесло, в этой женской обиде. Вот уж разрушительное свойство каждой из них. Героинь, злодеек, обычных красоток из бара...Не суть важно. В этом они все, с кем бы не сталкивался, всё равно были похожи.  И это для меня редко, чем хорошим оборачивалось, в конце концов. Без всяких вообще вариантов.

Знаю прекрасно, насколько Харли - отбитая баба, ничуть себя в том обманывать не стараюсь. И в том, что проблем дохрена еще будет, продолжим если в прежнем ритме, в принципе, тоже. Объединились для того, чтобы достать Джокера, не совсем всё так сделали, как собирались, а в итоге, влипли во что-то серьёзнее. И проблема в том настоящая заключается, что я пообещал своей деструктивной семейке, что мы работаем вместе теперь, относительно по правилам Бэтмена и защищаем чёртов Готэм, город психов.
А значит, взламывать лечебницу, чтобы выпускать оттуда психов, которых отец засовывал туда - дерьмовая, охрененно дерьмовая идея. И оправдываться за это, даже при отсутствии участия в подобном деянии, не собираюсь перед братцами и сестрицами, в их бесконечном количестве. Просто потому что связался с клоуншей, не способной хотя бы намёк на правила соблюдать. Не дружи с психопатами, раз уж таскаешься за мной, не выпускай их из больницы, даже с лучшими помыслами. Мне плевать на Ядовитого  Плюща, ушедшую в политику невмешательства  в злодейства Готэма, но я не верю в лучшие расклады, раз уж Дик и остальные теперь разыскивать её будут. Я понимаю планы Харли по отправке той куда-нибудь в уединенные места, где только солнце и трава, но это всё равно выглядит так себе, в целом. Мне тоже должно быть не похрен, что та отсутствует теперь в Аркхэм, даже если не парит совершенно. Просто не хочу, чтобы всё семейство вновь на меня наседать начало из-за связи с Квинн, интерес которой в этом побеге очевиден. Даже если мне пришлось ей импровизированное алиби обеспечить. Тим переживёт увиденное, я надеюсь, а вот у меня восторга ситуация сложившаяся ни черта не вызывает. Сам виноват, вроде как, что повёлся на формы и ебанутый нрав, но это радует в других обстоятельствах и никак не в сложившемся моменте.
Глаза только закатываю, переходим когда от попыток флиртовать к обидам. Не особо впечатляет, не первый месяц поскольку с Харлин время провожу, а потому и переходов таких по двадцать за сутки бывает. Не готов особенно целоваться когда посреди разборок с очередной бандой психопатов, просто потому что это весело для кого-то и в моменте ей кажется романтичным.
И уж тем более, теперь вестись не собираюсь на это, когда могла бы извиниться за то, что вытворила, создавая очевидную напряжёнку. Не люблю признавать это, но Дик достаточно умён для того, чтобы чувствовать, где проблема назревает, как бы всё не выглядело гладко. Памела Айсли - Харли Квинн ...Даже детективом быть не нужно, чтобы почувствовать подставу где-то в этом. Не то что сыном детектива, ставшим затем детективом, при всех мечтах не идти по стопам сурового отца. Все мы уходили от собственной истории бесконечно, делали вид, что она к нам отношения не имеет, но где оказывались, в конце концов? Грейсон свалил, мне оставив визитку на всякий, просто если нужно будет выговориться, но помнится мне, что намеревался всерьёз покинуть Готэм и больше носа своего не показывать здесь. Не разбираться с бесконечной хренью, в которую отец вовлекал нас в качестве Робина и попробовать самому разбираться с собственной жизнью. И...Где оказался, в конце концов? В Готэм-сити, рыцарем чёртовым, мать его. Знаменитым и неповторимым Найтвингом, грозой преступников темных улиц. Далеко ушёл.
Да и я, вспомнить если путешествие моё по миру, переход от одного учителя к другому, тоже как-то не слишком намеревался вновь к хорошим парням присоединяться и вновь делать то, что отец завещал. И его-то в первую очередь уничтожить хотел, на пару с Джокером, сдержавшись лишь потому что это нужно было сделать чуть правильнее и эффектнее. Почти нажал кнопку в тот момент, когда он сел в Бэтмобиль. Одно чёртово нажатие кнопки и Тёмный Рыцарь был бы действительно мёртв. Не измени я мнение в тот момент и сработал бы гораздо лучше, чем все, с кем Бэтмену приходилось сталкиваться. Просто...передумал, к радости Талии, пожалуй. Столько времени делала вид, что поддерживает меня, что я почти ей поверил. Почти. Может быть, мозг мой пребывал некоторое время не совсем в здравом состоянии, но я же всё равно восстановился, в конечном итоге. И научился не только мышечную память использовать, но и вспомнил, как считать. Один плюс один в большинстве случаев всё-таки два. Она со мной-то переспала тогда лишь потому что зла была на Бэтмена, папочку отправившего в долгожданный ад. Нечем было гордиться особенно.
Но суть к тому свелась, в конечном итоге, что я становился злодеем, становился антигероем, становился антизлодеем и хрен знает, кем ещё, обозванный GCPD и общественностью всеми возможными способами, а вернулся к тому же, откуда начал. Понятия не имею, зачем опять подвязался на всё это, но мы снова все вместе, детишки Брюса. Я злюсь на них постоянно, особенно на говнюка Дэмиана, язык не способного держать за зубами, но всё равно почему-то не могу сопротивляться этому. И бросить их в полном дерьме, что царит вокруг, особенно после того, как отца не стало. Они - полный отстой зачастую, глупо отрицать. Но как бы Харли не злилась, считая меня слишком зацикленным на своих семейных отношениях с ними, я не могу сделать вид, что ни  Дика, ни Тима не существует. И что мне особенный какой-то вид удовольствия доставляет бесконечная война с ними. Когда-то да, не спорю. Но сейчас мы разрулили свои проблемы настолько, насколько способны. И договорились работать вместе. Так что, я терпеть не могу признавать что-то подобное вслух, но они и правда мне не чужие.
- Полная хрень. Я просто люблю переходить черту закона, это связано  с моими личными качествами, мне не обязательно делать это ради них. Огрызаюсь только, разглядывая Харли, что даже обнаженной напряжённой спиной способна продемонстрировать свою обиду. Понимаю прекрасно, о чём она конкретно, но мы о её косяках сейчас говорим, а не о том, на что я способен или нет, ради Дика. Вообще предпочитаю не думать об этом, пока участвовать в чём-то подобном не пришлось. Мне не нравятся все эти сантименты. Споры и соревнования всегда как-то ближе семейному духу.
- Я знаю только то, что не надо нарываться лишний раз на проблемы. То, что ты сделала, меня не особо трогает, но мне всё равно не нравится. Квинзель если думает, что меня взгляды из-за плеча её пронимают обиженные, то вряд ли. Привык потому что в глазах женщин быть помесью мудлана и придурка, с которым им связаться не повезло. Тут ещё не такая острая ситуация, в отличии от того, что с Арти рядом было. Не жалею ни о каком куске своего прошлого, кроме смерти, но многому успел научиться после возвращения.
- Как можно ручаться за чужие действия? Ты за себя-то не всегда отвечать можешь, а уж за своих долбанутых друзей... Справедливости  ради, у меня  один Рой только чего стоил, по степени шизанутости местами. Не мне конечно Харли пенять было за плохой круг общения. Кроме ушлёпка Джокера. Тут не собираюсь понимать её, даже если сам не убил его почему-то, когда была возможность. Ещё и Бэтмена остановил однажды, плохо себя самого понимая. Его отстойное воспитание всё равно налипало на все места, сколько не счищай с себя. Грязь из моей собственной могилы и то так не пачкалась.
- Серьёзно? Теперь к этому перешли? Что дальше? Уеду к маме? Странно переходить к такому режиму обиды. Особенно, когда я нихрена плохого не сделал Харли, с самого начала. Хотя, мог бы. Хотя бы за связь с Джокером и искренне считая её сумасшедшей на момент знакомства. Как и она меня, если подумать. Док Квинзель не то что бы адекватным меня называла, в мой недолгий отпуск в Аркхэм, в качестве Красного Колпака. Отец думал, что у меня с головой не в порядке. Я считал иначе. Принципами просто не сходились мы с ним как-то.
Поднимаюсь с постели, не разглядывая Харли, натягивая собственное шмотьё. Отворачиваюсь от неё, надеясь искренне, что мне в затылок предметом местного обихода какого-нибудь не прилетит сейчас. Может, в принципе. Пара ссор именно так и начинались, даже если заканчивались вполне приятно. С Харли во многих смыслах приятно находиться рядом. Кроме того, в котором она считает возможным делать за моей спиной что-то. Мы вроде обсуждали, что так быть не должно.
- И насколько я успел заметить, я тебя не сдал мальчику, которому дергаться от кошмаров теперь в ближайшую неделю. И не отправил в полицию связанной, с запиской с признанием или не доставил до Аркхэма, чтобы сократить количество инстанций, которое надо будет пройти, прекращай. Усмехаюсь только, прислоняясь к  стене и руки сложив на груди. Надувшаяся Харли - зрелище слишком частое для того, чтобы я всерьёз это мог воспринимать. Особенно в свете обид последнего времени, что я слишком привязан к своей семье, чего ни разу вслух не признал. Просто выходило так, что мы с ними постоянно не могли отвязаться друг от друга, как бы не пытались. То одно, то другое. А раз уж у нас с Харли возникли вдруг чувства, отношения и прочая хрень, то придётся мириться с загонами друг друга.
Так что, обида Квинн, как таковая, смысла никакого не имеет, по природе своей, в свете наших с ней отношений. Да и она о ней забудет уже через секунды три, скорее всего, как обычно.
Посмеиваюсь только, взгляда не сводя с неё. Смысл отношения выяснять, если всё равно к одному и тому же придём, через десять минут или неделю. Даже если в этом есть иногда своё веселье.
Когда мне к дражайшей Бэт-семье на экстренное совещание не нужно. Тогда легко не наслаждаться этим. Нужно просто разобраться с возникшей проблемой, пока Квинн дальше куда-нибудь не понесло, в этой женской обиде. Вот уж разрушительное свойство каждой из них. Героинь, злодеек, обычных красоток из бара...Не суть важно. В этом они все, с кем бы не сталкивался, всё равно были похожи.  И это для меня редко, чем хорошим оборачивалось, в конце концов. Без всяких вообще вариантов.

Странно конечно, но мне нравится работать со специальным корпусом, даже если большинство предпочли бы откреститься от того. Живые жертвы тяжелее мёртвых, хотя бы потому что приходится их боль чувствовать. Знать, что они так называемые "выжившие", но навсегда травмированные. Можно посадить тех, напал на них, убить во время задержания или сделать что-то ещё, столь утешающее, всё подходящее в моменте. Но то, что им пришлось пережить, все эти воспоминания, что навсегда врезаются в память, уже не вырезать. Всем полезно общаться с психотерапевтами, чтобы пережить, продолжить собственную жизнь, но абсолютно это не поможет. Не забыть то, что случилось, не стать кем-то другим. И видеть всю эту боль, которую они излучают, чувствовать её, при собственной беспомощности - вовсе не тоже самое, что мы в своем отделе делаем каждый день. Наркоотдел, федеральное бюро тюрем, убойный, оргпреступность...Всё то, чем занимался, всегда другое. И никогда, на самом деле, не стремился заниматься тем же, чем и детектив Стэблер раньше и капитан Бенсон сейчас. Слишком тяжело, как по мне. А я, как и в детстве, ненавижу ощущать собственное бессилие, неспособность помочь кому-то, в самые страшные моменты его жизни. Не знаю, как отдел по работе с жертвами каждый день с этим справляется.
Но я определённо в том уверен, что они справляются с работой своей и жаль, что их не больше. Жертвы молчат и боятся, они неидеальные свидетели и те, кто не должен поступать с ними плохо, каждый день решают поступить так. Каждая победа стоит многого, но победить абсолютно невозможно. Хотя, любой опыт взаимодействия с ними определенно полезен. В работе нашего отдела жалость зачастую лишь помешать может, как и в нарко, как и в убойном. Но ей, кто бы спорил, всё равно нужно учиться.
И это действительно интересно звучит - то, что Стэблер и капитан Бенсон тринадцать лет работали вместе в спецкорпусе. Они в тандеме, понимающие друг друга задолго до первого произнесённого слова, это действительно невероятное что-то. Как и взаимодействие наших отделов, судя по всему. Задача, что казалась сложнейшей головоломкой для  обоих отделов, работать пока не начали вместе, стала вдруг трескаться как стекло. Это было сложно, тяжело и давило настолько, насколько это возможно в принципе, но мы справились, главное. Даже если жене не собираюсь рассказывать, что в очередной раз сегодня чуть не  оставил её вдовой. Не по собственной воле и не потому что был хотя бы на мгновение беспечен. Просто не предвидеть всего.
Так что, да. Оставил визитку детективу Манси с предложением обращаться с любой просьбой о помощи, если понадобится вдруг. И не думал, что позвонит так скоро, буквально через несколько суток. Даже если вполне искренен был в благодарности за собственную жизнь. Не сплоховал в тот момент, обстоятельства просто сложились так, а она и должна спасать товарищей по форме, если есть возможность. Но мне дорога своя жизнь, а потому я за неё благодарен.
- Крутая девочка из специального корпуса. Улыбаюсь детективу Манси, появляется когда в зале, где занимаюсь. Сказал зайти к восьми, не понимая, в чём именно помощь понадобилась. Не уточняла, попросила когда вернуть должок, о котором сам заикнулся. Так что, либо это вопрос пары фраз, брошенных друг другу и обещаний, либо я нужен для чего-то серьёзнее. А так как я либо к семье потом, либо зачем-то понадобился, то и решил, что так удобнее.
- Я закончил, душ только принять и переодеться, а потому, давай на берегу определимся. Ты хочешь попросить меня о чем-то и у меня будет время это сделать, если это конечно в пределах разумного или я тебе на весь вечер нужен? Вытираюсь полотенцем, разглядывая детектива Манси. Выглядит то ли загружено, то ли решительно, сложно понять. Не так уж хорошо знакомы, на самом деле. Пара дел вместе и моя спасённая жизнь. Но и этого не так уж мало, в конечном итоге. Пообещал детективу, что теперь её должник и в принципе, намерен сдержать слово.
- Всё, я понял. Тогда нам нужно определиться, где выпьем, а мне собраться и сказать семье, что буду поздно ночью. Займёшься местом? А я через 15 минут буду. Ухожу в раздевалку, стараясь не тормозить, раз уж юная леди ждёт. Понятия не имею, для чего именно понадобился в баре и под "что-нибудь выпить", но долг всегда платежом красен, как говорится.

---

- Вы со своими всегда сюда ходите? Тут шумно и много копов, я так смотрю. Пожимаю руку сразу нескольким знакомым лицам, просто на автомате, пока к столику с детективом Манси пробираемся. Шумно, людно, но самое то пожалуй, чтобы поговорить о чём-то важном. Всем плевать на всех, никто никого не слышит. Мне нравятся подобные места, даже если тишина всё же больше.
- Знаешь, у нас как-то нет такой традиции. Я не так давно со своими, но всё обычно сводится к виски где-нибудь в отделе. Не ходим обычно по таким местам. Согласен, тоже показалось, что спецкорпус в обычное время дружнее нас, даже если жаловаться не на что. Не мне с тремя детьми переживать, чем заняться вечером и где потусоваться. Обычно просто хочется домой прийти  и больше не вникать ни во что. И затычки в уши воткнуть, чтобы была хотя бы малейшая возможность отдохнуть.
- Но я рад, что ты меня сюда вытащила. Не помешает пропустить по стаканчику и выслушать тебя. Хотя, я думал, что все эти "теперь я твой должник" - просто формальности. Посмеиваюсь только, плюхаясь за столик и разглядывая окружающую нас публику. Никаких враждебных лиц, вроде как. Не похоже, что кто-то обратил внимание на наше появление или уши греть собирается. И подозрительного никого вроде тоже.
- Эй-эй-эй, только не думай, что я просто формальной вежливостью отделался и сейчас страдаю. Просто шучу. И я рад, что ты позвонила, действительно рад помочь буду. К тому же, со спокойной душой могу жене написать, что дома не из-за работы. Не могу ей врать, но сейчас душа не болит совершенно в данном случае. Детектив Манси же коллега. И явно что-то рабочее её интересовать может. Мы ничего не знаем друг о друге больше нужного для совместной операции, вряд ли бы ко мне обратилась с чем-то, на что я ответить не смогу даже. Если хочет получить билеты на Бродвей, то...возможно получить их от меня, но всё равно вряд ли. Нельзя что-то такое предполагать о том, о ком не знаешь ничего совершенно.
Сам иду к стойке, чтобы процесс ускорить и беру нам с детективом две бутылки пива, возвращаясь вновь за столик. Отдаю его, ударяем бутылками формально, одну об другую и сделав глоток, чувствую наконец некое умиротворение. Разглядываю собеседницу, показывая ей всё своё внимание. Отнюдь отделаться не стараюсь, правда внимателен.
- Ну так, детектив Манси? Чем могу помочь? Улыбаюсь коллеге, вполне искренне. Во-первых, вполне потому что симпатизирую ей, как и остальным из отдела жертв. Во-вторых, правда благодарен потому что за собственную жизнь. Ну и в-третьих, абсолютно искренен был, когда сказал, что может ко мне обращаться. Вся полиция только на том держится, что мы помогаем друг другу. Поддерживаем друг друга и защищаем друг друга. Без этого не выжить. И не только в физическом смысле.
- Серьёзно. Я не знаю, смогу ли помочь, потому что без понятия, о чём речь. Однако, в любом случае, гарантирую тебе, что всё, о чём говорим сегодня, будет исключительно между нами. Просто расслабься и говори. Вижу, как детектив ведёт себя увереннее, чем ощущает, с налётом небрежности и смущения. Но я из тех парней обычно, которым доверяют, рядом с которыми раскрываются. Иначе, хреново бы с собственной работой справлялся, в целом.
А с детективом Манси...Мне кажется, что мы прекрасно общий язык найти можем, не представляя даже, на чём именно моё предположение основано. Просто так, как есть. Надеюсь, что смогу помочь ей. Если это  в моих силах, конечно.