вызывать у брата приступы гнева это его любимое развлечение - Кейа смеется каждый раз, когда хозяин винокурни злобно смотрит и поджимает губы. он будто купается в этих взглядах. будто тонет, желая еще немного. совсем капельку - и забывает, что самое главное просто не заиграться в процессе. не потерять самообладание - хреновый из него тогда окажется охотник. и обычно чувство самосохранения его одергивало во время, увы сегодня сестра Розария оказалась слишком занята и ей пришлось покинуть своего несносного дружка за час до закрытия.
перемещаясь за барную стойку Кейа улыбается. улыбается как голодный уличный котяра, который вот вот заползет в господский дом для дерзкого ограбления. пальцы скользят по дереву стойки, Альберих потягивается и смотрит на Дилюка из под ресниц, ставя бокал перед временным барменом. напиваться в такое состояние это совершенно неправильно для капитана кавалерии - но ничего не может с собой поделать. если он сейчас перестанет пить, то пропадет и причина сидеть тут до закрытия. даже бродяжка бард, как называет Венти Паймон, уже сбежал по своим делам - скорее всего в Кошкин хвост. там ему завсегда нальют за красивую песенку. некому даже отвлечь.
- Дилюююк, ну почему ты чем больше времени на часах, тем мрачнее? - он почти переваливается через барную стойку, совершенно не смущаясь что вообще то тут и без них полно народу. люди этого славного города уже привыкли заниматься своими делами, не обращая внимания на детей Крепуса, которые готовы были устроить препирательства на любом углу. ну ладно. он был готов - Дилюк всегда стоически отмалчивался, делая вид что его совершенно ничего не трогает, - право слово, еще немного и у меня вино в бокале скиснет от твоего взгляда, - он непозволительно близко, еле еле касается щекой чужой рубашки и все таки садится на стул, будто чувствуя руку в латной перчатке, что тянет за плащ. 
с каждым щелчком часов таверна пустеет все сильнее. Кейа специально растягивает вино, прекрасно зная что брат сейчас скорее выставит его прочь, чем нальет еще. тянется, совершенно по кошачьи, чувствуя как закрывается дверь за спиной. последний любитель чего покрепче, покидает их скромную обитель.
- может тебе на полном серьезе сменить меч, на полотенце для бокалов... - он смеется столь исступленно, что кажется прекрасно все осознает, - а то как ж твоим великим предкам смотреть в глаза - из рыцаря в посудомойку, - это глупости, совершенно беззубые. он просто пытается его разозлить детскими шутками и подколами на уроне младшей школы. залпом опрокидывает в себя остатки напитка, только краем сознания понимая что это уже было сильно лишнее.
говорит еще что-то, выныривая из собственного сознания только когда падает на пол, и из легких выходит воздух. что... он взбесился?! морщась кэйя совершенно безрезультатно пытается спихнуть с себя мужчину, но ноги все еще ватные, а в голове такой дикий шум, что приходится немного поморгать  перед тем как хоть попытаться двинуться - но куда там.
- ничего не я буду говорить, - он тихо рычит, дергая плечами. тем паче, он никак не может вспомнить что именно так взбесило Дилюка, но признаваться в этом совершенно точно не будет. нет.

почему то это не страх вызывает. или желание сбежать - нет. совершенно иррационально, но он дергает сильнее просто из упрямства. детского и до чертиков даже наивного. он никогда не поиграет, уж точно не Дилюку - тот момент с дуэлью он сейчас совсем не учитывает!
- да черта с два! СЛЕЗЬ С МЕНЯ! - бред бредовый, но почему тогда у тебя вся спина покрывается мурашками. Кэйя предпочитает думать, что во всем виноват алкоголь, который сейчас настолько прочно сплелся с ним внутри, что кажется заменил и правда кровь. он криво усмехается - а розария то предупреждала. но сейчас мысли совершенно не о том. и даже не о вывернутой до яркой боли руке. Альберих и правда готов вцепиться в него зубами, в этого проклятого парня, но точно не извиняться. особенно за то что не помнит.
какая то история из анекдота. он не помнит своих слов, за которые теперь его так упорно валяет по полу слетевший с катушек Дилюк. Дилюк, которого обычно и не увидишь ни с чем кроме совершенно постной мины - парня передергивает. что могло вообще его заставить настолько сильно разозлиться, а главное что он! мог сказать такого... прекрасно же понятно что это просто пьяный бред, который даже в самой отчаянной горячке не примешь за правду.
и казалось бы, извинись и дело с концом. но это нечто слишком принципиальное. слишком... Альберих матерится сквозь плотно сомкнутые губы и снова пытается сбросить мечника с себя, но увы позиция у Дилюка куда устойчивей его собственной. да и удерживать всегда удобнее, чтоб вас.
- ты совсем голову себе отбил в очередной засаде? - парень шипит, потому что стоило дернуть руку, как плечо и локоть, будто сговорившись, начинают болеть так, сдохнуть хочется. и ведь знал, что ничего толкового из этого не получится, но все равно начал. идиотина! просто самый настоящий идиот, - немедленно меня отпусти, придурок! я тебе не шмара из подворотни, чтоб меня возить по полу твоей таверны! - будь капитан хоть немного трезвее, то наверное бы не стал говорить ничего подобного и без того разозленному человеку, но увы, Кэйа был все еще пьян.
и его бесило подобное обращение, хотя он даже, блять, кажется ничего не сделал. просто... просто... да чтоб вас! он даже не может себе ответить, почему прижимающийся к его бедрам Дилюк заставляет сердце немного ускоряться. пьяный бред? ну да, точно пьяный бред, а не влажные подростковые фантазии, которые резко возвращаются, стоит вам оказаться в подобной позе. и эти мысли настолько тебя увлекают, что ты даже перестаешь дергаться, замирая и глубоко дыша. глупость какая.
просто реакции. просто... ну конечно, что то ни на одной тренировке, ни с кем больше твое тело так не реагирует. температура не ползет вверх, зрачки не расширяются, а пульс не грозит превысить все мыслимые и немыслимые значения. но конечно же, это просто реакции физиологии. и ни черта больше, Кэйя.
ни черта больше